- Сломать тебе палец? - участливо поинтересовался король, при чем как-то так умудрился сочетать интонации, что шпик, стоящий чуть в сторонке, очень одобрительно и очень мерзко оскалился. И так же, почти не меняя располагающих интонаций, Хэйт продолжил вопросы:
- А почему тебя возвысят? Это Принц и Принцесса дали тебе такое задание? Что такого ты увидела, что так было необходимо нападать на них? Нужно было нападать именно в моем дворце, или ты только использовала меня и то, что император не окружен сотнями бдительных телохранителей? Все эльфы воспринимают их как монстров? Или есть и те, кто ради своей жизни готовы изменить мнение? Говори, говори, у нас пока есть время. Ты нужна мне, чтобы рассказать кое-кому о случившемся здесь. А вот дальше... Дальше даже и не знаю, есть ли в тебе ценность для меня. Может быть, Якобыимператор потребует выдать ему тебя, как подтверждение моей лояльности? Представляешь?!
Хэйт встал, потянувшись и подвигав затекшими плечами.
- Никто не знает, что ты - не труп. Никто не знает, где ты. Пойми, наконец, в чьих руках твоя жизнь. Вроде бы все знают, что ее вы цените превыше всего. Так веди себя соответствующе и говори, леди Финндабаир.

На красивом лице Андате на секунду мелькнула тень недовольства: эльфы были существами гордыми и высоко ценящими вежливость и обходительность, но эльфийка сумела укротить свою гордыню - в конце концов, недоверие со стороны городской стражи было вполне оправданным. Да и приди гонцы Короля-без-Королевства к стенам эльфийской столицы, приём был бы ничуть не теплее.
Краем глаза она заметила ухмылки на лицах Тирона и Гленолиона. Видимо, воины находили ситуацию достаточно забавной: оба знали, как Андате дорожила честью своей семьи, оба прекрасно разбирались в её характере, и видеть, как какой-то мужлан называет её "эльфой"... Андате скривилась. Откуда простому стражнику, никогда не интересовавшемуся эльфийской историей, знать что-то о доме Фэйморов? Тем более, его всё равно больше не существует, и говорить тут особо не о чем.
Лисса бросила в сторону ухмыляющихся товарищей неодобрительный взгляд, и улыбки с их лиц тут же исчезли. Аранир же ничего не замечал, так он был поглощён разглядыванием доспехов и оружия людей. Особого внимания удостоились арбалеты. Неудивительно, стрелка всегда в первую очередь заинтересует оружие дальнего боя.
- Мы представители Принцессы Сариель, - не моргнув и глазом, солгала Андате. - Прибыли за телами сородичей. Ваш повелитель, должно быть, ожидает нашего появления. Спросите у него, если не верите.

Отредактировано Stace Layere (29.08.2011 00:00:39)

- Уверен, что не враги. Вернее так - они не рассматривают меня, как врага.
Хэйт опер голову о кулак, еще больше прикрыв глаза и очень странно улыбаясь.
- Ты же сама мне говорила - некроманты просты, как топор и чужды человеческим увиливаниям.
Напоминание, кто именно повинен в том, что "Без" сейчас сидит в руинах, а не валяется на атласе и шелке с какой-либо дворянкой, немного отрезвляло. Но не настолько, чтобы излишне самоуверенный, король посчитал, что его где-то и в чем-то используют. Скорее так: он допускал возможность играть под чужую дудку, пока и сам достигал своих целей. Единственное, что иногда его подводило, так это умение гнуться и притворяться. Так и сейчас, вместо того, чтобы действовать, как положено (всего-то требуется - встать, накинуть на нее куртку, несколькими неосторожными и неловкими движениями доказывая, что, мол покупатель готов, бери его тепленьким), он только и говорил - тихо, размеренно, чуть весело. Дыхание со стороны шпика стало каким-то совсем уж тяжелым и липким, от чего захотелось враз оказаться отсюда подальше.
- Большой риск - вмешиваться в ваши свары. Огромный. Ты хорошо знаешь - я ненавижу узурпатора. Но рискую не только своей жизнью. Что хуже - жизнью своих людей. И это без гарантий, без обещаний со стороны Сариэль... Без тайных пактов, печать на которых навеки скрепила бы возможные выгоды... Не зная, на стороне ли ты моей и своего народа, или все так же готова броситься в убийственную войну, использовав людей и отбросив.
Он замолчал, поглаживая ломанный черный камень.
- Мне нужны доказательства, что мы стремимся к одному и тому же. Честность с твоей стороны. И в вопросах твоего дара в первую очередь. Как бы мне получить их? Может быть, расскажешь мне, что видишь относительно обитательницы этого саркофага?
Но, увы, разговору не суждено было быть завершенным сейчас.
- Кто-то идет... - проговорил Силия издалека, от входа. - Возможно, тот, кого вы ждете. Я впущу?
- Договорим позже. - поджал губы Хэйт, снимая куртку и наброасывая ее на плечи оракулу. - Сейчас делай то, что я попрошу и говори только о том, что я спрошу. Если поверишь мне сейчас, возможно, следующая наша игра будет на твоем поле.
Шаги, минуты. Силия сняла защитный барьер, и, видимо, снова вернула его, впустив пришедшего - в ушах снова образовалась неприятнейшее ощущение ватности.
- Брент, это вы? - довольно громко уточнил Хэйт, вглядываясь в темноту.

- Вы хотели выслушать, что видела Оракул здесь, в подземной крипте. - дождавшись, пока Силия восстановит барьер, продолжил Хэйт, как ни в чем не бывало. - Сегодня мне удалось увильнуть от ордена Сцинитов, но, боюсь, не сегодня-завтра все здесь будет... Под их юрисдикцией. Мне не с руки отказывать Церкви, если они будут настаивать. А, как вы могли видеть, Командор уже проявил достаточно интереса к разрушенному Храму.
Хэйт проморгался, поднял с пола эльфийку, усадив ее на то самое место, где только что был сам.
- Это место - упокоения Противника Избавителя, вырвавшегося отсюда ночью. И здесь же - саркофаги двоих из сподвижников этого божества. Как видите, один разломан. А его обитатель - на свободе. Финндабаир согласилась передать нам, что видели ее глаза. Без особых домыслов, я надеюсь. С того момента, как она видела, что именно сделали некроманты для того, чтобы разрушить Обелиск Избавителя.
Он становился косноязычен! Хэйт и сам понял, что говорит без изысков, иносказаний и хоть какого-либо подобия королевской речи. Тамилл посмеялся бы, уточнив, что только солдаты могут так топорно высказываться. Глянув на Брента изподлобья, он понадеялся, что относительно срочности уточнений не будет. Не объяснять же, что собрался убить ее при любой, даже самой призрачной необходимости?

А за несколько дней до совета в юрте Баядер-хана в кочевьях уйбасов неподалёку в курени Шейбани-хана был другой пир и другой совет.
Сача-Беки один из богатейших нойонов собрал в своей громадной юрте всех влиятельных бэков племени уйбасов. Нужно было много и серьёзно поговорить.
Степной пир. Жарко горят жировики в дорогих светильниках. Под томную, рыдающую музыку изгибаются в призывном танце красавицы. Бэки любуются танцем, прищёлкивают восторженно языками и едят, много едят. Жирный плов, огненный от специй лагман, дичь обжаренную на углях, пьют кумыс и хмельной архи. Отваливаются на подушки, сытно рыгая и обтирая жирные пальцы о полы дорогих одеяний из шёлка и парчи.
И говорят друг с другом и со щедрым хозяином. Много говорят но только не о том зачем собрались здесь со всех концов ханства они владельцы тысячеголовых стад скота, могущие тысячи степных багатуров поднять на бой.
Так всегда. Так принято от века. Продаётся ли конь, продаётся ли красавица или может покупается ли чья-то жизнь всё равно разговор долго будет идти о другом.
Долго плутать далеко от главного, а потом вдруг разом, в едва уловимый момент начнут о деле. И коня продадут, передав при свидетелях поводья из рук в руки. И красавицу, взяв за волосы, бросят к ногам нового повелителя. И жизнь возьмут неслышной ночной стрелой.
Наконец на пятом часу пира дошли заговорили о деле и у Сача-Беки. А дело было одно-вся степь поднимается в поход на Север, а потом и дальше по ту сторону гор. Почему медлит Шебани-хан? Все багатуры уйбасов хотят идти в этот поход сулящий немалые богатства. Все родовитые бэки и нойоны согласны. Чего ждёт старый Шейбани ? Почему не седлает коней и не едет к хану каратеев Баядеру на великий курултай?
А, так он чувствует, что ханы изберут джихангиром Баядера. Ему это не нравится, он сам желает быть джихангиром. Ему стыдно будет подчиняться младшему по возрасту.
Но это же глупо. Все знают, что ещё отец Баядера Чжамух-хан готовил такой поход. Ещё он начал собирать сведения об оседлых. А Баядер продолжил. И многого достиг.
Каждый купец с севера , желающий торговать со степью теперь служит Баядеру. С каждым их караваном идут на север как простые слуги сотники и тысячники Баядера, чтобы запоминали пути удобные для прохода конницы. Чтоб заранее знали как укреплены города и как вооружены тамошние воины.
Когда был жив его отец то и сам Баядер вместе с братом Борти одетые погонщиками верблюдов  дважды ходили к оседлым с караванами. И на Север до колдовских лесов и дальше по ту сторону гор.
Никто в степи не знает Север так как знает его Баядер. Пусть он и ведёт орду. А Шейбани-хану завтра же надо намекнуть, что не надо отставать от общего дела. Не надо лишать своих слуг возможности озолотиться в богатых землях.
На том было и порешили как вдруг с треском распахнулись деревянные двери юрты и внутрь ввалился, едва не задев порог старший сын хана пятнадцатилетний Амурат.
Он дикими глазами обвёл всё сборище, потом махнул рукой музыкантам и танцовщицам:
- Убирайтесь!!!
-Э, что случилось, Амурат?- поднялся на встречу дорогому гостю Сача-Беки- Садись, будь гостем, ешь и пей.
Тот, шатаясь как пьяный рухнул на кошму и сказал:
-Сача-Беки, слуг тоже всех вон.
Нойон сделал знак рукой и все посторонние убрались из юрты. Наступило молчание.
Амурат долго, захлёбываясь пил кумыс. Наконец он отбросил чашу и дрожащим голосом произнёс
- Отец обезумел. Он всех нас погубил.
-Что? Что случилось?- раздались тревожные голоса.
- Помните к нему приезжали демоны с севера. Он разговаривал с ними без вас, бэки. А я слышал. Случайно. Они просили его о помощи. Просили немедленно вести наших воинов на север, брать какой-то город. Он согласился но взамен попросил...
Амурат прервался и сглотнул комок в горле
- Взамен попросил у них голову Баядер-хана.
Единый вздох как порыв ветра пронёсся по юрте. Сача-Беки рухнул на кошму как подкошенный, выпучив глаза, а главный воевода уйбасов плотный, широкий в кости Кугульбэк вдруг покраснел и стал, хрипя, отдирать от шеи плотный воротник дорогого чапана.
-Они и согласились- продолжил Амурат - И ночью напали на курень Баядера.
При этих словах Кугульбэк рванул воротник так, что жемчужные пуговицы, отлетев, горохом заскакали по коврам.
-Баядер разбил их, но говорят они успели причинить много зла.
Все потрясённые молчали. То, что они услышали было невероятно. Можно было напасть самому на соседа, если чувствуешь в себе силы, но натравить чужаков, чудовищ на своего же степняка. Такого ещё не бывало. Теперь уйбасов перестанут в степи считать за людей. Их проклянут на курултае и степная орда, прежде чем идти на Север обрушится на их кочевья.
Амурат заплакал:
-Мы погибли теперь. Все видели, что демоны были у нас. Баядер узнает. И ничего уже нельзя сделать.
- Можно- жёстко прервал его Сача-Беки- Кое, что можно.
Он поднялся, ушёл вглубь юрты и вернулся с маленькой лакированной шкатулкой. Под общими недоумевающими взглядами он достал из шкатулки маленький серый шарик и впихнул его в руку Амурата
- Вот- прошипел он- Положишь в кумыс. Или в шурпу. Быстро растворится.
-Эээ- догадался о чём речь Кугульбэк - Да. Это может помочь. Тогда все поймут, что мы осуждаем такие поступки своего хана.
Амурат вдруг тоже понял, чего хотят от него все эти люди и затряс головой:
- Нет. Вы, что. Я не смогу. Он же мой отец.
- Не бойся-шипел Сача-Беки- Это не страшно.
- Точно-навалился на Амурата Кугульбэк - Страшно будет когда Баядер-хан шкуру с нас живьём сдирать станет. А Борти-нойон тебе камни в глотку вбивать
- Смелей- прошептал Сача-Беки- Смелей.... Амурат-хан

Хэйт, конечно, не шелохнулся даже. Бровью не повел, но никакой радости от словоохотливости оракула не испытал. Может быть, будь она хоть чуть внимательна, то почувствовала бы угрозу.
- Ты могла очнуться здесь, под обломками. Он - то самое существо - вылечило и тебя и Силию. В твоих интересах вспомнить хоть что-нибудь, если приходила в сознание. Как он выглядел? Помнишь ли нашу беседу?
Внутренне Король был очень зол. На себя - потому что не упомнил - приходила ли эльфийка в сознание, когда была полностью излечена. На нее - потому, что просил не об этом. А новые подробности путали все дело и заставляли задаться вопросом - а действительно, знала ли? Или лжет?
- Опиши точнее, что ты увидела, когда Обелиск был еще цел. Правду. Пожалуйста.

Пауза затянулась и "Без" довольно долго молчал. Слышно стало, как возится Силия где-то у самого входа - тревожно, тяжело, устало. Как упал камень где-то вдалеке на завале.
- Я не знал, что тот разговор мой с существом, Правой-рукой Властелина, ты не услышала. - наконец, дернув челюстью очень тихо проговорил. Даже эхо в разрушенном зале не двинулось. - Надеюсь, ты понимаешь, что шанс того, что тебе придется повторить это под магическим внушением велик. Если мне удастся удержать тебя в своих руках.
"Если останешься жива до того момента."
Неожиданно, в этой очень странной, гнетущей, темноте, вырисовывающей вокруг очертания подземелий, так сложно стыкующихся с привычной реальностью, его ощущения, старательно сдерживаемые где-то за чертой, приобрели четкость и пронзительную-какую-то двойственность.
Убивать оракула можно было только своими руками. Почему-то он был уверен в этом, как в том, что меч создан для того, чтобы разрезать. Знал, что ее нельзя оставлять вживых, сколь бы она не старалась - ее помощь только навредит. А короли должны уметь избавляться от груза безжалостно. От женщин, стариков и детей тоже. Этому следовал Ашкар, это должен был уметь беспристольный Вайед, если хотел победить.
Но с другой стороны болезненно ворочалась мысль о том, что только выродок, то, что уже не является человеком, посмеет разрушить это беззащитное тело. Уничтожить то, что красиво. И то, что не может оказать сопротивления. Только урод, которым никогда, ни за что, ни при каких условиях - нельзя становиться.
- Говорят, - глядя на молчаливого, похожего на неразгаданную статую своего Избавителя, Брента, продолжил "Без" - Любые объяснения - суть только лишь скрытые извинения, которые кричат "пойми меня" и "стань на мою сторону". Но я знаю еще одно - иногда - это способ показать человеку, что ты даешь ему возможность судить самому. Я не знаю, Служитель, останется ли она в моих руках завтра и смогу ли я действительно обеспечить ее присутствие и свидетельство там, где мы уговорились. Я не знаю, что сделает Орден Сцинитов, если уже этим утром я отдам в их распоряжение Храмовое сооружение, принадлежащее его служителям. Потому и позвал вас. Чтобы вы посмотрели сейчас. Возможно, ни саркофагов, ни подземелья скоро не будет. И Кримлег узнает только то, что ему захотят показать.
Осмотритесь, увидьте саркофаги и разломанный Обелиск. А выводы я предоставлю вам делать самому. К моему счастью, кроме эльфийки, есть еще и юная лекарь Ия и воин Безымянного Клана. Пребывавшие в сознании в описываемое мною вам время.
На этом моменте Хэйт жестом предложил эльфийке подняться и быть готовыми следовать за ним, как и шпику. По счастию, элементы фресок уже были удалены. Зачем? Вот этим вопросом тоже стоило полюбопытствовать.
"Может быть, ты просто пожалел их веры? Что бы осталось им, увидь они чудовище на месте Избавителя?"