Покк расстроенно подлез к груде и стал их перебирать. Поцелуи были маленькие и улыбчивые, были с усами, были с зубами, нередко - молочными. Покк определил, потому что у самого в прошлом году выпал первый зуб детский. Взрослый зубик был желтый, а детские зубики голубоватые. Вот эти в основном голубоватые улыбки Покку послылали, иногда щербатые даже.
В соседнем сундуке тоже оказались поцелуи, только побольше. Они громоздились один над другим и нервно пищели. И уже в третьем - Покк  долго возился, не имея возможности просто так вытащить колышек, которым был закрыт замок, оказались полцелуи, как у папки были.
- Точно... - пропищал голожопик, скребя за ухом. - Точно такие поцелуи у папки были под кроватью. Они никогда не пищали. И вообще живыми не были...
И точно - ворох того, что валялось в сундуке, по сравнению с поцелуем у Ласи в руках выглядели как тряпичные подделки.  Не было ни усов, ни зубов, и улыбаться эти поцелуи не умели.
- Это что ж это такое.. Да тут на наше все королевство хватит...

- Может их водой из бадейки побрызгать? Которая с радугой. И на свет вынести.
Я никогда раньше не видел столько поцелуев. Я их совсем не видел: - добавил очень печально.
А тётка Симма наверно убежала, потому что её не было не видно и не слышно.

- Ну хорошо!
Покк подумал, конечно, что он тоже дело предлагал, но поскольку голожопик был печальный и слабенький, отстаивать свою правоту не привык совершенно!
Вот так всегда было. Однажды бабушка ему сказала. что надо есть снеговую кашку подслащенную огоньками, даже если нет аппетита. И бедный Покк давился, пока не съел. Потом мамка ему сказала, что грубить нельзя, и голожопик целый год никому не грубил, хоть и очень хотелось. А однажды голожопка, к которой он испытывал пока робкое и неосознанное чувство привязанности, сказала, что любовь это фигня и взрослые сильно ошибаются, когда ее испытывают. А Покк промолчал, не став спорить. Хотя кто знает, как бы все обернулось...
В общем, вполне безропотно он схватился за ушко второе сундука и потащил живые поцелуи вместе с Ёё.
- А еще я какую-то голожопку в бадье видел! - отфыркивался, пока нес, трепеща заиндевевшими в тепле усами. - Когда поцелуй растворил. И как раз сразу этот второй выкатился. Может, они как-то связаны?
Вытащив из дому поцелуи, они поставили их на полянке перед домом. Покк огляделся беспокойно, поджимая розовые лапки в редкой светящейся шерстке. Стволы деревьев, подсвеченные огоньками, казались пугающими и большими.
Поцелуи разлетаться не хотели совсем!!! И вообще только улыбались и пищали на разные голоса.

Ёё совсем стал печальным, поцелуи лежали себе в сундуках , правда некоторое шевеление присутствовало.
Ёё смотрел и прозрачные бусинки слёз выкатывались у него из глаз и стекали по мохнатым щекам. Голожопик вдруг пнул ближний сундук, так что коготки на ноге заскрипели.
- Чего лежите - закричал Ёё - вас там ждут! А вы!!!
И опустившись прямо в лужу натаявшего снега закрыл лапками лицо.

- Мои про князя не говорили! - отфыркнулся Покк. - Они энтаа... Говорили только "надоела нам эта жопитика!"
Голос Ёё правда, прервал воззлияния Покка. Он посмотрел на рассвет, посмотрел на Ласю, потом посмотрел на дорогу. Она  скатывалась с пригорка, на который они подымались так долго и уходила во тьму, которая на рассвете становилась все более густой. Где-то там, за холмом, а потом ще за одним холмом был замок, а еще у них было даже два поцелуя.
Голожопик почухал шерстку на затылке и обежал периметр поляны вокруг. Снег действительно подтаивал, а под большой елью, которрая, видимо, днем находилась на солнце, скапливался.
И превращался в льдину.
Очень долго под этой елью шебурша и копаясь, Покк про себя бухтел и ругался. До его спутников только раздраженный голос дотелал, а смыла было не понять.
- Шурх, Шурх! - снег летел во все стороны, задние лапки голожопика мелькали то с одной то с другой стороны.
Наконец, он вылез оттуда с большой льдиной, таща ее волоком. Туда б поместились все трое.
- Значит, поедем. Залезай!

С горок на льдинках Ёё не катался, с горок он скатывался кубарем, по дороге обрастая снегом и становясь просто огромным. Останавливаться только было плохо и вокруг з-за снега ни чего не видно было.
И было страшновато... очень страшновато.
Но уж если Лася села, нет, если бы Лася не уселась на льдинку, Ёё тоже не сел бы.
А если Лася упадёт? И потеряет поцелуй!
Ёё с решительным видом уселся позади Ласи и спросил: - Мы уже едем?