-Рой, сынок, посмотри, что случилось с этой малышкой.-Уилл Беверли отъехал на стуле от стола, уступая место программисту за главным компьютером. Он знал, что ничего существенного с машиной не произошло, но ему нужно было удостовериться в том, каких людей он к себе приблизил. Проверить это было не сложно, только лишь сделать вид, что являешься в технике полным профаном, а затем проследить, что же первым делом заинтересует мальчишку, ремонт или информация.
Но это волновало его не столь сильно, в конце концов нынешнему начальнику службы безопасности он доверял полностью, как легко купить честного человека честными поступками, пусть и не слишком честно скрыв какой будет цена за это. Эдвард Маккарон. Он знавал таких, сыны своего государства, защитники до последней крови и чисты как воротнички на их белых рубахах. Надеюсь Эдвард ты меня не подведешь.
Волновало в данный момент Уилла Баверли, несостоявшегося губернатора, конгрессмена и просто честнейшего человека, каким образом удержать власть, как сдержать эту толпу, как заставить её себе подчиниться. Первая победа была лёгкой, чего стоило во всеобщем хаосе, заручившись поддержкой военных, объявить кто ты есть, хотя это и без объявления знали все, чуть надавить на больную мозоль, сказав что правительство бросило, когда как он сам вызвался, пожертвовал собой...Нет, в таком состоянии они проглотят что угодно, но пройдет время, люди начнут думать, анализировать, а вот это было ему совсем не на руку.
-Ну что там?Неужели я снова ввел неверный пароль?-по кабинету прокатился его низкий смех. Поднявшись со стула, конгрессмен подошёл к Рою и похлопал его по плечу.
-Рой, мой мальчик, чтобы я без тебя делал.- он всегда знал, что это обращение "мой мальчик" действовало безотказно, даже если этому самому мальчику чуть меньше чем тебе, да и выглядит он на порядок хуже.
А выглядел Уилл Беверли так как подобало губернатору, подтянутый сорока двух летний мужчина , со спортивной фигурой, калифорнийским загаром, густыми пепельными волосами и глубокими синими глазами, пронизывающий взгляд который просто обязан был доставать до душ избирателей.
-И ещё у меня будет к тебе просьба Рой, Мак (так он называл САСовца, сокр. от фамилии) и к тебе тоже. Вход в мой кабинет, возможность попасть сюда должен иметь лишь я один, придумаете что-нибудь?Я на вас рассчитываю, парни! Вновь похлопав по плечу Роя, он засмеялася по дружески, очень натурально, затем вернулся за компьютер. Нужно было тщательно обдумать следующий шаг.

Айрин держала новый полосатый комбинезон на вытянутой руке, словно опасалась испачкаться. Ткань химически-синтетическая, даже издалека видно. Что уж говорить про ощущение на теле, особенно ей, привыкшей к батисту, тонко выделанному хлопку и мягкой нежной шерсти. Отвратительные стены, отвратительные костюмы, отвратительные галдящие, жужжащие словно улей, люди.
И еда. Из синтезатора. Собственно от еды здесь одно название, а на вкус - сущий пластик.
Хорошо, что хотя бы одежда у нее была своя. Три сменных комплекта верхней одежды плюс четыре комплекта белья.  Последнее для Айрин было едва ли не важнее всего. 
В первые часы она еще плохо понимала, что происходит. Давка, последовавшая за ней паника, снова давка - все прошло как в тумане. В голове вертелось только, что опять она поступила не так, как хотелось ей самой, а так, как решил за нее ее отец.
Что же он сам не полез в бункер, хрен железный, если считал это настолько разумным, а?
Отец вообще заправлял в ее жизни всем. Он был де юре главой, а де факто - безраздельным владельцем целого ряда корпораций. Все, к чему прикасались его руки, было обречено обращаться в золото.  Его проекты всегда приносили прибыль, и все в них было строго просчитано, предопределено на годы вперед. А главным его проектом была Айрин. Он вкладывал в ее жизнь столько, сколько не вкладывал ни в одно свое самое многообещающее, прибыльное предприятие.
В итоге к 20 годам она знала три языка, закончила школу хореографии, занималась конным спортом, не путала салатную вилку и вилку к основному блюду, владела серьезной коллекцией драгоценностей и не менее серьезной коллекцией ухаживающих за ней молодых людей. Отвергнутые и принятые, поклонники на одну ночь и с далеко идущими планами, богатые и нищеброды. Она искала в их жарких объятиях то, чего отец, при всем желании дать ей был не в состоянии — просто не знал, что это такое.  Душевную теплоту.
И вот теперь, все ее казалось бы неотъемлемые преимущества, все, что поднимало ее над толпой и давало право требовать себе повышенного внимания и позволять капризов чуть больше, чем это допустимо приличиями и здравым смыслом,  все это рухнуло вместе с закрывающейся входной бетонной дверью в бункер.
Она прожила эти две недели хмурая, недовольная каждой мелочью, каждую минуту мучительно пережевывая мысль о том, что осталась теперь в полном одиночестве, и не сможет больше придти к отцу и попросить его решить ее сложности. И от этого за непривычно незащищенной спиной словно веяло морозным посвистом опасной и непредсказуемой неизвестности.
Вдобавок ко всему ушибленная в давке нога, вместо того чтобы проходить, кажется еще больше распухла и болела с каждым днем все сильнее. Придется все-таки выползать из своей конуры и идти в медпункт. Вот только комбинезон она не оденет. Ни за что.
Джинсы в облипку на ее распухшую ногу не налезут, но оставались еще ультра короткие шорты и платье до колен с намеком на нарядность. Резонно решив, что наряжаться ей сейчас вовсе не к чему, она натянула шорты и медленно доковыляла до местной больнички.
В приемном отделении она устроилась в очереди  следом за плюгавым дядечкой в плохо пошитом офисном костюме с красным, отекшим после хорошего удара носом, нацепила словно одежду на лицо маску холодной и немного брезгливой отстраненности, чтобы хоть немного отделить себя от этой толпы, и приготовилась ждать. Собственные ноги показались ей вдруг непривычно голыми.

Стивен уже вторую неделю гордо наматывал круги по бункеру в новеньком комбинезончике. От одежды он был в восторге, она была удобной, необычной и прикольной - чего ж еще желать? Мать, правда, его энтузиазма не разделяла. Она с подозрением ощупала его комбинезон в поиске вшивок и потайных вставок, а собственный, так и вовсе раскромсала ножницами в лохмотья, чтобы точно увериться, что в них нет ничего, кроме ткани.
По результатам проверки она все же разрешила Стивену его надеть, правда после небольшого ремонта.  Пояс, воротник и белую полосу на спине она безжалостно отрезала, прокомментировав, что готова смириться с тем, что ее сын будет разгуливать в образе шмеля-переростка, но вот мишень на спине - это с любой точки зрения перебор. Дыры просто зашила на живую нитку, благо эластичная ткань позволяла это без проблем.
А затем велела ему подойти к доктору Александрове и попросить взять в обучение.
- Школы у тебя сейчас нет, но это не значит, что тебе можно шататься без дела и упражняться в плевках в бетонный полоток, - решила она, - Так что занятие тебе придется найти в любом случае. Врачебное дело - хороший вариант, может пригодиться в самом ближайшем будущем.  Так что постарайся быть убедительным, чтобы Александрова поняла, что такой помощник как ты, ей будет полезен. Потому что, если не будешь, не сомневайся - я найду тебе другое дело.  Если надо - будешь здесь полы драить, но занят будешь, - пообещала она.
И Стивен знал, что так и будет. Когда мать говорила таким тоном, спорить с ней было бесполезно. Впрочем, идея поработать в лазарете пришлась ему по душе.
- Я готов, ма, круто, буду перевязки делать и швы накладывать! - с энтузиазмом пообещал он, выдав в этой фразе все свои медицинские познания.
К тому же там еще и эта красавица докторша. Ему хотелось говорить с ней, и, желательно, побольше. И не только говорить. Драка с ней была незабываема и регулярно ему снилась. Снилось, как он запрыгивает Ольге на спину, хватает за руки, чтобы удержать. Словом, все как в жизни. За исключением одной маленькой детали. На великолепной Ольге совершенно не было одежды. Даже самой минимальной. 
В общем, когда Стивен пришел к Ольге с просьбой взять его к себе в ученики, он был очень убедителен. И старательно смотрел ей в глаза, а не на грудь. И, кажется, ему это даже удавалось. Иногда. Впрочем, в медпункте было столько интересных и необычных приспособлений, а изучать их было до дого увлекательно, что они могли отвлечь его даже от ольгиных статей. На какое-то время.

Отредактировано Zazie (18.07.2012 20:50:11)

Мальчик пубертатного возраста нашелся как-то неожиданно и взялся ее сопровождать. Оле нравился Стивен. А насколько она доверяла себе, то знала, что лучше пусть шатается тут, чем где-то еще. Ссора с его матерью в первый день была не так проста, но выветрилась быстро - достаточно было только посмотреть с другой стороны. Ольга тогда даже нашла в себе сил извениться.
Стивен радовал ее больше других - он все делал легко, всело и без напряга. Она позволяла ему один на один звать ее "Олей", зная, что осадит его в любой момент, если он решит стать хитрее "учителя" - дети это умеют. Хоть пока Стивен и не пытался. Удовольствием было искренне наблюдать его все еще детство, а иногда в это же детство впадать напару. Это, наверное, было единственной приятностью. Ну и "Слимс", конечно, без которых она своей жизни представить не могла.
Впрочем, Стив хоть и находился все время где-то поблизости - каким-то внутренним чутьем кажется понимал, когда к Александровой лучше не соваться - чем радовал несказанно.
Вот и сейчас она была рада его компании.
- Голоден?
- Угу.
- Че нового прочитал?

Отредактировано Фе (18.07.2012 21:13:42)

- Там много чего еще. Разного. - ответила она, смеясь, и разговор потек в обычном для них русле - нио чем.
Она покурила, слушая его болтовню о классном комбинезоне. Оле не нравилась такая форма. Особенно после того, как перед ее глазами в один день промаячило человек двести, обтянувшие свои не всегда привлекательные фигуры в черную кожу. Кожу ли? Ей бы пошло, конечно, но массовости она не любила и радовалась, что дотащила-таки этот невероятно огромный багаж в первый день. Кофе был выпит. Какая-то серая масса в стаканчике - проглочена быстро - то позволяло незамечать вкус. Обратно идти сразу же не хотелось. Ольга села на подоконник и отчего-то заговорила о важном.
- Что в общем корпусе? Как настроены люди? Что говорят и думают обо всем, Стив? - иногда она вспоминала, что он в общем-то уже совсем взрослый парень, и понимает не меньше ее самой. А порою казалось, что и больше. В такие дни как вот этот.

После кофе голова слегка прояснилась, и помоечный пошел выполнять свои обязанности, пошатываясь, как корабль в море. Около часу "асистировал" Нику, хотя правильнее сказать было - поработал "принеси-подай-завари чай", потом был краткий отдых, во время которого Картрайт изучал состав противокашлевых средств, старательно записывая их в отчетность для Ольги - чтобы она всегда знала что, и где лежит. Он даже подзадержался там, пропустив начало вахты на "приемке", но уж очень неожиданно смешной оказалась аннотация к бронхолитину. Найджел давился смехом, проговаривая про себя фразу "эфедрин расширяет бронхи, стимулирует дыхание и за счет сосудосуживающего действия устраняет отек слизистой оболочки бронхов", пока в голове не мелькнуло, что не одну же марганцовку ему отсюда тырить.
На складе оказалось столько всего разного, что он даже поначалу удивился - терпинкод, седалгин, пенталгин, кодеин, баклофен, паркопан, тарен - были не самыми даже заманчивыми из наименований. А ведь он хорошо помнил, как гнались когда-то его кореша хотя бы за нурофеном и седалом, хоть от "крокодила" помирали быстро, стремительно и мерзко.
Выползя, наконец, из аптечных недр на свет (в основных отсеках поночи освещение приглушали), Найджел провел пятерней по коротким, взлохмаченным волосам, и зашел в приемное отделение, кивнув другому дежурившему там санитару:
- Опоздал. Прости. Что у нас тут?
Тут у нас оказалось двумя помятыми приматами кровоточащего вида, от павианов по мнению Картрайта их отличало только наличие второй сигнальной системы, что оные приматы и демонстрировали, глухо переругиваясь между собой, топтались агрессивно, отчего пару раз толкнули ногастую фифочку в очереди. И чем вызвали грозное сведение бровей такого же примата, только в данный момент на ролях вожака.
Найджел сел на освободившееся место, подтянув халат, приложил палец к специальной панели на столе.
- Ваша Фамилия, Имя, номер в бункере. - заученно проговорил он битой морде, не поднимая глаз от экрана небольшого компа.
В данный момент его интересовал вопрос экстракции эфедрина и кодеина, да еще б хорошо так, чтобы никто не спалил. Картрайт крутил эту мысль и так, и эдак. Но она, как Колобок, была загадочна и отказывалась выстроиться в логическую и безопасную последовательность действий.

Пока Рой ждал у двери, Смотритель искал что то в данных, хранившихся на компьютере,  в папке под паролем. Недовольно хмурясь, он уже начал терять терпение, как вдруг обнаружил то, что искал. Улыбнувшись уголком губ, Уилл потянулся и поднявшись со своего места, предварительно закрыв документ, который так долго искал, направился к выходу.
-Который час, Рой, мой мальчик. Что то я совсем потерялся во времени, нужно бы обзавестись чем то более надёжным.
Конгрессмен снял с запястья свой ролекс и убрал в карман.
-Постоянно останавливаются, а обещали вечную работу. Ох уж эти Швейцарцы. -он засмеялся, снова зевнул и обогнув парнишку, на ходу бросил.
-Я пойду отдохну, и ты когда закончишь иди поспи, завтра трудный день...Для всех.
О просьбе к САСовцу он вовсе не забыл, только знал, точнее чувствовал, что женщина, подобная той, что он пригласил на встречу, всегда будет набивать себе цену, а значит не помчится сломя голову среди ночи на встречу даже с ним.
Направляясь к себе в отсек он всю дорогу чему то улыбался, как будто придумал нечто, что сможет решить все проблемы разом.

Отредактировано Эни (23.07.2012 00:41:02)

Томас [Бэнсон] начал привыкать работать в чертовом трико. Оно все еще немного натирало зад и поджимало его пивное пузо, которое в последнее время взяло в привычку становится меньше. А что тут поделать, подслащенная «каша» это тебе не курочка гриль, не пончики в глазури. Так еще не долго и вздумай он примерить штаны, в которых он попал в бункер, придется доставать к ним ремень.
Том стоял на стремянке в одном из блоков апартаментов. Вот уже шестой час он методически проверял один вентиляционный люк за другим, начиная с самого тех-этажа. Томас выискивал причину неприятного запаха который то и дело появлялся где-нибудь, в каком-нибудь холле. Сам Том еще не словил запах, который все описывали как что-то среднее между старым сыром и запахом пропана.
Именно сравнение с пропаном заставило Тома лично заняться этим делом. Так уж вышло, людей разбирающихся в HVAC хоть на каком-либо толковом уровне в бункере было мало.
Том, посветив фонарем во все щели воздуховода и не приметив ничего необычного, тяжело вздохнул и захлопнул люк. В свои 45 эта работа ему казалась утомительной. После шести часов под потолком спина болела сильнее обычного. Слезая со стремянки Том бубнил и ворчал себе под нос, он начинал злится, уж очень сильно его жизнь тут напоминала ему его жизнь до катастрофы. 30 лет одно и тоже. Ему уже думалось, что у людей на почве горя просто начались галлюцинации, т.к. все системы были в порядке.
Том конечно мог их понять. У него за стальными дверями остался его старый верный пес Бостон. Но скажи любому, кто потерял дочь, отца или мужа о потери верного паса, на него бы наорали, мол, пес не человек и даже не сравнивай. Была у него и дочь, но её он не видел уже лет восемь... она писала ему в последний раз откуда-то из Южной Африки, два года назад вышла там замуж. Том даже не мог представить что с ней и где она. А Бостон наверняка был мертв. Бедный Бостон.
Томас приставил стремянку к следующему люку и медленно, уже прищуриваясь он спазмов боли в спине, залез под потолок. Он в привычной манере начала поворачивать тугую рукоятку люка, как вдруг рука соскользнула, соскочила, и ударилась о торчащий из опорной балки винт. Томасу понадобилось приложить не мало усилий дабы в добавок не еще и не упасть. Не закончив дело, Том спешно слез и принялся осматривать руку. Выгладило плохо. Там где он рукой прошелся по торчащему болту теперь красовалась широкая рваная рана и которой обильно сочилась кровь.
Отлично. С собой никаких бинтов и не было ничего чем можно было бы и зажать рану. Путь лежал в ближайший травм пункт. Зажав рваную рану второй рукой Том добрел до лифта, прибил локтем кнопку этажа где был ближайший медпункт. Весь путь до места где ему бы оказали помощь он ворчал, ворчать он стал еще больше когда вошел в медпункт. Томас недолюбливал больничный запах и очереди.

Отредактировано Keydan (22.07.2012 22:42:38)