В Ауденарбе для одиннадцатилетнего Гюнтера нашлось почти все, чего ему хотелось. И пряничный городок, где с рынка вечно пахло какими-то очень уж любопытными и будоражащими ароматами, и горы, с синеющими вдали руинами замка, и даже площадка, просто идеально подходящая для запуска воздушных змеев. Гюнтер знал, что, если выйти за город по западному, выгнутому дугой мосту, повернуть в ближайший лес, наступить на дорогу, которая сначала будет расплываться перед глазами и грезиться, то придешь к лазурному, яркому, свежему морю. А справа у тебя будут находиться те самые горы с развалинами, они всегда где-то да были, в какой бы мир ты не попал.
Горожане свои горы и загадочно величали Арденнскими, и Тери перекатывал название на языке каждый раз, как на них смотрел.
Зелено-синие, высокие, словно всяческие цветовые пятна собрали на своих крутых и пологих вершинах.
Сегодня над ними неслись, как сумасшедшие, ошметки туч, и мальчик очень серьезно задумался, остановившись на развилке двух земляных, хорошо утоптанных дорожек. Одна из них вела в город, а другая в горы, туда, на облицованный белым мрамором уступ с периллами, где всегда дул западный ветер.
Гюнтер и сам не удивился, как ноги понесли его в горы, а в голове проскользнуло беспечное "я только чуть-чуть". Пробежав почти вприпрыжку всю серпантином извивающуюся тропку, Тери оказался далеко над городом, обозревая его с высоты и совершенно не удивляясь, как за столь краткое время прошел такое большое расстояние.
Он распутал веревки, подергал катушку и посмотрел на свое маленькое сокровище  - кусочек ветра, который поймал на этого же змея год назад. Когда мальчику совершенно расхотелось думать о доме.
Это был самый странный и свободный день в его жизни, хотя, наверное, так нельзя говорить, потому что все последующие дни такими же и остались - странными, свободными, как будто ветер, который пришел, окутал его в тот день, шепнул что-то на ухо, так и остался им самим - навсегда. И оставил в подарок вот это что-то странное, которое даже местные домовые не могли никак назвать, хотя уж все в Ауденарбе знали - кто-кто, а домовые по части названий - настоящие мастера.
Тери почувствовал, как вдалеке наростает порыв ветра и стал подпрыгивать на площадке, держа змея на вытянутой руке.  Наконец, он почувствовал, что пора запускать, отпустил леску побольше и красная птица змея поймала ветренную волну, взмыла вверх под восторженный писк безымянного лоскутка.
Тери расхохотался звонко и сам, громко-громко заорав:
- Свобода!!!!

С какого-то момента игра с ветром захватывала его целиком и полностью, и не было дела до остального мира, он просто смеялся, веселился, тащил бедного змея туда и сюда под писк и улюлюканье, пристукивал пяткой по полу - он уже был босой, сбросил свои ботинки, а ветер забирался под тоненькую рубашку, дергал за большие, вздувающиеся от ветра штаны. Казалось, в мире не осталось ничего, кроме неба, кроме ветра. Не было Ками, рядом с которой так тяжело и хорошо, не было его дома, и даже прошлое смывалось, выметалось из головы - полностью, вплоть до вчера и позавчера, оставались только какие-то черты, наброски, незначительные риски карандаша на прозрачной бумаге.
Гюнтер орал что-то веселое и глупое, в полной уверенности, что его никто не увидит здесь и не услышит. Запрыгивал на каменные перила, опасно балансируя над поросшей лесом пропастью, бегал по ним, словно бы и сам собирался взлететь.
Когда за спиной жалобно гавкнуло, пацан оступился, опасно качнулся, раскинул руки и только змей, которого резко потянуло назад, спас его от падения.
За спиной, на самом кончике потайной дорожки, стоял пес и растерянно крутил головой.
- Потерялся?
Тери спрыгнул, гулко стукнув пятками по пыльному мрамору и услышал еще одно растерянное "Гав".
- Ладно, я сам раньше терялся. Поищем, чей ты. Опять придется идти в город на площадь и спрашивать бабушек с дедушками... Или домовых ловить под заборами! Зато я получу плюшку, а за это можно и постараться.
Мальчик говорил весело, смотал веревку, сложил своего змея, аккуратно переместив свой странный лоскут на плечо. Заправил расхрыстанную рубаху в великоватые клетчатые штаны, очень деловито проверил карманы, нащупав там три дырки. Ступил на дорогу и позвал собаку за собой. Иногда многим в городе казалось, что здесь животные могут понимать людей. Просто у каждого свой характер, вот и песик показался Гюнтеру каким-то очень печальным.
А что такое это настроение, Тери уже и забыл.

Быстро спустившись в Ауден через зеленый солнечный лес, он выскочил на мощеную дорогу и принялся поучать пса.
- У тебя есть хозяин и нехорошо за ним не следить. Если ты не хочешь забыть, кто ты и откуда, всегда помни важного своего человека. А то вдруг он однажды потеряется и будет плакать? А ты ему не сможешь помочь...

Главная площадь была людной, на соседней с ней площади веселилась, играла музыкой, осыпалась конфетти ярмарка, но здесь, возле фонтана, словно по волшебству, было тихо и бабушки с дедушками подкармливали голубей, доставая из объемных сумок большие румяные плюшки, те самые, на которые так облизывался по дороге  маленький немецкий мальчик.
- Вы не знаете, чей это пес? У вас не терялся пес? Здесь никто не искал собачку? - стал он приставать ко всем подряд, полагая, что бабушки с дедушками всегда знают обо всем на свете. И даже иногда - больше, чем домовики. - Может, вы слышали, как кто-то искал собачку?
Но  никто ему не отвечал, и, взяв протянутую дедком плюшку, Гюнтер уселся на парапет фонтана и попробовал поделиться с собакой.
Фонтан изображал единорога, вставшего на дыбы.

- Твоя собака?
Гюнтер появился перед ними внезапно, как будто подбирался к девочке, прячась за лавочками и стариками, но так, конечно, не было, просто ему показалось, что прошел он за собачкой быстро,  через всю площадь, удобно устраивая на плече своего змея. А Ауденарбе показалось, что прерывать такую встречу никто не должен, потому и случилась эта нестыковка по времени.
В общем, Тери вдруг оказался стоящим рядом, он рассматривал серьезно девочку и ее собаку, покачивался, перекатываясь с носка на пятку, ботинки только скрипели протестующе.
- Как тебя зовут?

- Гюнтер.
Тери еще раз покачнулся с носочка на пяточку, держа руки в карманах. Глаза у него были зеленоватые. То, что девочка оказалась высокой на удивление, его не смутило. Он вообще был весь серьезный - не поймешь, то ли маленький взрослый, то ли просто знает что-то свое, какую-то особенную тайну, которая все мысли занимает.
Такие не хотят становиться космонавтами, докторами или даже волшебниками. Они вообще ничего уже не хотят, как-то живут по-особому, и сами даже затрудняются объяснить, как.
По глазам только ярким, живым, одухотворенным, видно: счастливы, сволочи.
- Он по тропе пошел. - ткнул Гюнтер пальцем куда-то за спину и поправил на плече змея. - Аж на площадку обозрения занесло. Вы новенькие в городе?

Тери кивнул, отвечая на вопрос утвердительным жестом.
- Я как раз змея запускал. А еще думал сходить на ярмарку. У нас тоже есть собака...Правда, она не теряется. И она не моя.
Зачем он рассказал про колли Камелии, мальчик и сам не знал. Просто так вырвалось, а может быть, от ветра - как раз порыв налетел, дернул змея, заставил пищать тихо лоскут на плече - он не очень был заметен для других, а сам Тери уж и не знал - видел его как-то или чувствовал, в общем, от себя не отличал.
В стороне от них на улице вдруг появился продавец воздушных змеев, увешанный яркими, разнообразными игрушками. Когда-то, именно он подарил пацану его крылья под каким-то благовидным предлогом.
- Надо бы у него запасных веревок попросить. - подумал вслух.

- Пойдем, посмотрим. - пожал плечами Гюнтер, и направился через мощеную площадь к другой, начинавшейся за домами, обступившими кругом фонтанную площадь.
Ярмарка и правда, вошла уже в ту самую стадию, когда основные покупатели расхватали то, чего ждали целую неделю, а остались только те, кому интересно все посмотреть и пощупать.
Но все равно, впечатляло!
Всю площадь, называемую в Аудене просто "Центральной" перекрыли для движения и заставили лотками, лоточками, палатками и импровизированными аренами, Тери прошел мимо ряженных на ходулях, даже приоткрыв рот от удивления, а потом его просто таки захватил гомон, шум, запахи, музыка, льющаяся ото всюду.
- Эй, Таша, а у тебя много друзей? - крикнул, перекрывая шум и оглядываясь - идет ли за ним девочка. - И что ты любишь делать в Ауденарбе?
Сам  Гюнтер любил много чего и перечислять мог часами, только о себе ему говорить было неинтересно, а Ауден всегда его завораживал и вызывал слова, много-много разных, простых и хороших.